Купеческий портрет

Купеческий портрет конца XVIII — середины XIX вв. — яркая и самобытная часть живописного собрания Ростовского музея. Его широкое бытование в Ростове в это время не случайно, так как основным ядром населения города было купечество. Различные по художественному уровню, мастерские или с явными чертами примитива, эти портреты отличаются своеобразной и подчас заостренной выразительностью, большим вниманием к внешнему облику и внутреннему миру человека. Несомненна историческая ценность этой галереи представителей сословия, столь много значившего в тогдашней жизни города. В XVIII веке портреты людей, принадлежавших к купеческому сословию, были чрезвычайно редки. В собрании музея хранится портрет кисти художника-анонима, скорее всего ростовского, Михаила Васильевича Серебренникова (1719—1774) — основателя первой полотняной фабрики в Ростове. Он занимал видное место в среде ростовского купечества и в 1767 году был избран депутатом во всероссийскую комиссию по созданию проекта нового Уложения, созванную по указу Екатерины II для выработки нового свода законов. Об этом свидетельствует золотой депутатский знак на его камзоле. Перекинутый через левое плечо темно-синий плащ, эффектный разворот фигуры напоминают парадные дворянские портреты. Однако суровое выражение лица и окладистая борода вступают в некоторый диссонанс с позой и несколько манерными жестами. На четырех портретах, выполненных неизвестными ростовскими живописцами в 1830-х годах, представлены два поколения семьи купцов Кайдаловых. Ее глава — Михаил Матвеевич Кайдалов (1797—1837), купец второй гильдии, унаследовавший торговое дело от отца. Как и многие местные купцы, он закупал краски, мануфактуру, сахар в Петербурге и Москве и отправлял их два-три раза в год в Оренбург, где приобретал «бухарские товары» — бумагу, бязь, сухие фрукты. Торговля эта была выгодна, но сопряжена с большим риском, поскольку караваны в пути часто грабились и, по воспоминаниям одного из тогдашних торговцев, «можно было, не только потерять состояние, но и лишиться честного имени...». На портрете М. М. Кайдалова перед зрителем предстает лицо скромного человека с явно тревожным выражением и оттенком словно бы затаенной печали. Изображенная на парном портрете его жена — Евдокия Ивановна Кайдалова (1787—1859), намного пережила своего мужа. Она получила свидетельство на право торговли на свое имя и вела ее с помощью сыновей в Петербурге, Москве, Оренбурге. С прозаической сдержанностью и обстоятельностью мастер создает образ немолодой женщины, придерживаясь скрупулезной верности натуре: худое морщинистое усталое лицо со впалыми щеками, тонкие плотно сжатые губы. В то же время мастеру удалось передать незаурядный, сильный и властный характер ростовской купчихи. Парные портреты старшего сына Кайдаловых Александра Михайловича (1803—1854) и его жена Елизаветы Михайловны (1813—1848) демонстрируют появление новых вкусов и привычек в купеческой среде этого времени. Тогдашние купцы, пытаясь следовать дворянской моде, отказывались от традиционной бороды, купчихи — от платка и повойника, традиционного русского головного уборе замужней женщины, полностью скрывающей волосы. Неизвестный мастер тщательно выписывает модную прическу Елизаветы Михайловны, ее пышное нарядное платье, дорогие украшения. На портрете гимназиста, очевидно, родственника Кайдаловых, другой художник-аноним усиленно подчеркивает склонность нового поколения купечества к образованию. Об этом свидетельствует и гимназический мундир, и нарочито развернутая на зрителя книга, альманах «Утренняя заря» за 1842 год, раскрытый на повести популярного тогда официозного литератора Н. В. Кукольника. Портреты «Купчихи в розовом платье» и «Купчихи в зеленом платье» первой половины XIX в. принесены в дар музею в 1909 г. ростовским купцом А. П. Ивановым. К началу XX столетия их имена были забыты, история и происхождение неизвестны. Однако созданные художником образы много говорят о купеческом сословии этого времени, сохранявшем верность старым русским традициям. Мы видим, что европейский костюм ростовских купчих дополняют тщательно воспроизведенные старинные украшения, которые, как правило, переходили из поколения в поколение и купеческие дочери получали их в приданое. «Купчиха в зеленом» изображена с серьгами из мелкого речного жемчуга в форме банта с каплевидной подвеской и ожерельем из девяти ниток жемчуга с жемчужным фермуаром. Она изображена в повойнике, на плечи накинута шаль с орнаментом из пышных цветочных гирлянд и букетов по кайме, придающая портрету декоративность, близкую народной культуре. В средине 1990-х гг. уникальную экспозицию купеческого портрета музея дополнил отреставрированный портрет купца Леонтия Федоровича Кекина (1809—1868) — отца знаменитого благотворителя петербургского купца Алексея Леонтьевича Кекина, завещавшего родному городу свое состояние на учреждение гимназии (открыта в 1907 г.) и в дальнейшем университета. Произведение поступило в музей как «Портрет неизвестного купца». Потемневший лак скрывал все его художественные особенности; пятно краски с подтеками не позволяло увидеть лицо и фигуру изображенного. Состояние портрета напоминало о трагических страницах истории страны. Лишь искусно написанный натюрморт на столе — письменный прибор со свечой, сургучная печать, запечатанное письмо — позволяли надеяться на достаточно высокий художественный уровень произведения. Портрет был направлен на реставрацию в Московское объединение «Союзреставрация». После снятия потемневшего лака стала читаться первая строчка письма — «Милостивый Государь, Леонтий Федорович...». Эта надпись и помогла узнать, кто изображен на портрете, поскольку в середине XIX века в так называемом «купеческом портрете» был широко распространен именно такой способ указания имени портретируемого. «Это был тип русского человека реального, — писал об отце Алексей Леонтьевич Кекин. — Он ничего не любил делать вполовину и, вникнув в дело отправки хлеба к С.-Петербургу, начал производить хлеба до 300 000 четвертей в год…». По воспоминаниям А. Л. Кекина, его отец «строго держался в одежде российского покроя, почему носил длинныя сюртуки и шубы, избегая так называемого «немецкого платья» и куафюру держал русскую — в кружок при бороде». Таким и изображен Леонтий Федорович на портрете. В его внешности сохранились традиционно русские черты — волосы, подстриженные «под скобку», борода. Он сидит за рабочим столом, занимаясь деловыми бумагами и как бы на минуту оторвавшись от работы, внимательно и серьезно смотрит на зрителя. В 1850 г. И. С. Аксаков писал: «В Ярославской губернии чем старее город, тем менее предприимчивости и деятельности в жителях. Например, Ростов: почти все богачи в нем – приписные из крестьян; зато проживая в Ростове они ведут торговлю с Хивой, Персией, Китаем, Сибирью и торгуют постоянно вне Ростова…». К их числу принадлежал Петр Андреевич Веснин (1790—1870) — выходец из крестьян села Угодич. Его портрет — единственное известное на сегодняшний день живописное произведение ростовского художника И. В. Юрова (1812—1878). Веснин занимался трудной и рискованной, но выгодной торговлей со Средней Азией. Старания и успехи в торговом предприятии Веснина были отмечены правительством. В 1844 г. за производство «Азиатской торговли по Оренбургской линии, способствующей полезным предприятиям сбыта произведений по области Средней Азии» он был награжден золотою медалью на Анненской ленте с надписью «за полезное». Веснин активно занимался церковной благотворительностью, жертвуя крупные суммы на украшение церкви в своем родном селе Угодичах, Успенского собора, где он был старостой (с 1854 г.), приходской Крестовоздвиженской церкви. На портрете П. А. Веснин изображен уже в преклонных годах, о его заслугах пред обществом свидетельствует Ярославский губернский мундир и золотая медаль с надписью «за усердие». Это парадный портрет, находившийся, вероятно, в каком-либо государственном учреждении, возможно в Ростовском женском училище, для которого он так много сделал. Художник создал убедительный образ сильного и незаурядного человека с осанистой представительной фигурой, с твердым холодным взглядом. В картинной галерее Ростовского музея с момента ее открытия в 1921 г. экспонировался портрет купца Д. М. Плешанова (ок. 1758—1865). Это один из лучших портретов нашего собрания. Семья Плешановых сыграла важную роль в политической и общественной жизни города. Они были главными благотворителями, жертвуя огромные суммы на украшение храмов и монастырей города. Основатель знаменитой купеческой династии — Максим Михайлович Плешанов (ок. 1765—1858) — ростовский купец 1-й гильдии, происходил из крестьян деревни Красново Ростовского уезда. В 1812 г. вместе с женой Натальей Дмитриевной и сыновьями был зачислен в Ростовское купечество. Плешановы вели обширную оптовую торговлю салом, медом, сахаром и другими товарами. Семейное торговое дело имело коммерческие конторы в разных городах России. Дмитрий Максимович Плешанов (ок. 1758—1865), принимавший активное участие в торговом деле отца, имел вес и уважение в купеческой среде. По выбору купцов торгующих в Рыбинске он был директором коммерческого отделения Государственного банка в Рыбинске, в обязанности которого входило определение благонадежности и состоятельности лица, просящего кредит. На это место избирались самые авторитетные и знающие купцы. В 1848—1850 гг. — был ростовским Городским Головой. По окончании службы ему было объявлено Монаршее благоволение. От граждан города Ростова преподнесен благодарственный адрес. С 1852 г. более десяти лет вплоть до своей смерти состоял в должности почетного блюстителя Ярославского училища Девиц Духовного звания. На портрете известный купец-благотворитель изображен в мундирном двубортном кафтане Министерства Юстиции, право ношения которого получил за исполнение этой должности. В родном городе памятью о Дмитрии Максимовиче стала открытая уже после его смерти, в 1872 г., богадельня, на устройство которой он завещал 120 тысяч рублей серебром. Богадельня предназначалась для призрения «не имеющих средств к существованию престарелых и увечных обоего пола и всех сословий из граждан города Ростова, а также для приюта бедных сирот, мальчиков и девочек». Здание богадельни с домовой церковью во имя Богоматери «Всех скорбящих радости», построенное по проекту архитектора Константина Ивановича Андреева, является одним из лучших образцов гражданской архитектуры в Ростове. После закрытия богадельни в музей поступил портреты жены основателя богадельни — Анны Алексеевны Плешановой, и отца Максима Михайловича Плешанова. В XIX веке в Ростове появляются первые частные собрания «древностей». Неслучайно посетивший Ростов в 1863 г. известный ученый М. И. Сухомлинов писал что «при таком богатстве исторических памятников у многих из местных жителей, развился сам собою вкус к старине и любовь к археологическим занятиям». К их числу принадлежал Никита Харитонович Быков (1800—1880) — потомственный почетный гражданин, купец первой гильдии; член-соревнователь Императорского Московского общества Истории и Древностей Российских. Никита Харитонович, человек разнообразных культурных интересов, был не только удачливым торговцем и промышленником, но и страстным коллекционером, собравшим большую коллекцию старинных монет и медалей Российской империи. Он имел домашнюю библиотеку, заказывал художникам портреты членов своей семьи. В трудные послереволюционные годы Ростовский музей приобрел у последней представительницы рода Быковых внучки Никиты Харитоновича — Елизаветы Ивановны Быковой жанровую живопись, гравюры, фарфор, стекло и семейные портреты на которых запечатлены два поколения семьи Быковых. Глава семьи Н. Х. Быков изображен за рабочим столом покрытым зеленым сукном. Он собирается писать ответ на письмо, которое держит в руке. На конверте ясно читается надпись: «Почетному ражд/ Милосив Госу/ Никитъ Харитоновичу/ Г-ну Быкову./ Ростовъ». За его спиной слева - невысокий открытый книжный шкаф с книгами и журналами в сафьяновых желтых и коричневых переплетах: «Современник», «Картины света» «Отечественные записки». Причем на корешке переплета последних ясно читается дата — 1853 г. Ее можно принять за дату написания портрета. Быков изображен с золотой медалью на Аннинской ленте с надписью «за полезное», которой был награжден в 1839 г. за пожертвование 5000 руб. на пополнение нумизматической коллекции Московского университета. На портрете жены Никиты Харитоновича — Татьяны Ксенофонтовны Быковой (1803—1877) неизвестный художник скрупулезно прорисовал все тончайшие детали богатой одежды: визитное платье ярко-зеленой тафты с кружевными манжетами и воротником; тальму темно-бордового бархата, украшенную по краю черной кружевной тесьмой; зеленый шелковый платок на шее. Тщательно воспроизведены и ювелирные украшения — золотые серьги с крупными бриллиантами, многочисленные гладкие золотые кольца. В портрете Ивана Никитича Быкова (1829—1883) — старшего сына, горделивая поза и дорогой костюм — все призвано подчеркнуть богатство и высокий социальный статус модели. Этот портрет мы видим в «Интерьере дома купцов Быковых» кисти Григория Васильевича Юрова (1822 — не ранее 1896). В XIX в. ростовские живописцы стремятся получить профессиональное художественное образование в столицах. Г. В. Юров, принадлежавший к старинной династии ростовских иконописцев и живописцев, ведущей начало с середины XVIII века, в 1840-х годах окончил Московское училище живописи ваяния и зодчества и позже получил звание «назначенного» в академики. В середине XIX века он создал целую галерею портретов ростовских купцов, писал виды города и интерьеры ростовских храмов. Его творчество можно назвать летописью Ростова в красках. «Интерьер дома купцов Быковых» — одна из лучших работ мастера. На картине изображен кабинет сына Н. Х. Быкова Ивана Никитича. В обстановке комнаты черты незатейливого традиционного купеческого быта, простые дощатые полы, икона с лампадой в углу сочетаются с дорогой модной мебелью и картинами на стенах. У окна, за которым виден купол соседней церкви Толгской Божией Матери, стоит мольберт, рядом раскрытый этюдник, на стуле — палитра и кисти. Атрибуты искусства выдают присутствие здесь художника. На диване, под собственным портретом, очевидно, только что написанным, расположился элегантно одетый молодой хозяин кабинета. Перед ним на небольшом столике стакан чая, спички, табак, в руке трубка с длинным чубуком. Как бы на минуту оторвавшись от чтения и отложив раскрытую книгу, он смотрит на зрителя. Рядом с ним обязательная примета домашнего уюта — кошка. «Заглянем во внутренность купеческого дома, — писал в 1859 году автор книги «Ростовский уезд и город Ростов Ярославской губернии» И. Хранилов, — он обыкновенно просторный, светлый и чистый, богато убранный картинами и красного дерева мебелью, выписанной из Москвы и Петербурга. ... В зале рояль и фортепиано, в гостиной трюмо. Во многих домах увидите шкафы с книгами новейшей литературы, а на столе журнал последнего выхода». По заказу Быковых кроме вышеупомянутого интерьера, Г. В. Юров исполнил парные портреты сына Никиты Харитоновича — Ивана Никитича и его молодой супруги – Марии Николаевны Быковой, урожденной Морокуевой (1833— 1868). О ней написал А. Л. Кекин в своих воспоминаниях: «И мне нисколько не стыдно здесь сознаться, что из наших Ростовских очень нравилась мне бывшая старше меня Машенька Морокуева, вышедшая за Быкова. Ах, какая она была милая, как прелестно краснела, какая это была грация, как аристократична. Да она была дочь Потомственного Почетного Гражданина Морокуева М. И. и дочь Елизаветы Демидовны Морокуевой, урожденной Киселевой… знаменитая Шуйская фамилия вся в ней отразилась». Ее дед со стороны матери — шуйский купец 1-й гильдии Диомид Васильевич Киселев также был страстным коллекционером, имел собрание древностей и произведений искусства. Со второй половины XIX века одной из достопримечательностей Ростова была портретная галерея благотворителей в парадном зале городской думы, куда помещались портреты купцов, сделавших значительные денежные пожертвования в помощь нуждающимся гражданам. Инициатором создания галереи был городской голова Иван Андреевич Титов. Именно благодаря его усилиям в 1862 году здесь появился портрет московского купца Евграфа Федоровича Латышева (1793—1854), выходца из старинного ростовского купеческого рода, по завещанию которого после его смерти было выделено пятнадцать тысяч рублей серебром для раздачи процентов с этого капитала беднейшим семействам Ростова. И. А. Титов обратился к наследникам благотворителя с просьбой о присылке портрета для галереи. В ответ на это обращение старший сын Е. Ф. Латышева Федор Евграфович писал: «...Сим честь имею уведомить: Ваше и общества ростовского желание я исполнил. Снимок с портрета покойного родителя ... готовый, в позолоченной раме при сем имею честь препроводить к Вашему Высокоблагородию. Покорнейше прошу сделать Ваше распоряжение поставить портрет, где Вы и общество найдете приличным...». Этот «снимок» и положил начало ростовской галерее купцов-благотворителей. Несколько лет спустя галерея представляла собой уже целое собрание портретов, которое показывалось почетным гостям города. Портрет был написан в 1861 году московским художником И. П. Каратыгиным. Произведение представляет собой копию или авторское повторение произведения, созданного, возможно, много раньше. Об этом как будто свидетельствует письмо, которое на самом портрете купец держит в руке. На письме читается дата — 1842 год, скорее всего, говорящая о времени создания ныне утраченного оригинала. Мастерски написанный портрет Е. Ф. Латышева представляет сидящего в кресле перед столиком с дорогим письменным прибором удачливого купца с веселым и хитроватым выражением лица. На минуту оторвавшись от чтения делового письма, он повернулся к зрителю, держа его еще. На полуразвернутом листе виден обрывочный текст, из которого, помимо упомянутой уже даты, легко узнать, что адресат его живет в Москве и имеет крупные денежные обороты в Петербурге. Здесь художником употреблен прием «изображенного слова», восходящий к древней иконописи и старинному портрету и дополняющий смысл произведения. В 1918 г. из Ростовской городской Управы, после ее ликвидации в музей поступили все 14 портретов купцов благотворителей — портретная галерея, имевшая мемориальное и просветительское значение. Из нее происходят и портреты знаменитых ростовских купцов А. А. Титова (1771—1842), М. А. Хлебникова (1794—1865), И. В. Щапова (1790—1864). Купеческий портрет с его документально точным следованием натуре с 1860-х годов постепенно вытесняется портретной фотографией. Хранящиеся в собрании музея портрет не только дают полное представление об эволюции этого жанра, но и являются ярким свидетельством о жизни купеческого сословия Ростова конца XVIII – середины XIX века, в которую современный зритель проникает, смотря на полные достоинства лица ростовских купцов; видя простоту и строгость их костюмов; рассматривая яркие нарядные платья и богатые ювелирные украшения женских портретов.

Т. В. Колбасова — зав. картинной галереей ГМЗ «Ростовский кремль» Фотограф — Людмила Безрукова

04.11.2020